БОЛГАРСКИЕ СКАЗКИ ПРО ЛИСУ (4 сказки)

Двести двадцать хитростей

Сдружились Кумушка Лиса и Ежик Быстроножик. Куда Ежик, туда и Лиса. Куда Лиса, туда и Ежик. Всюду вместе ходили.Как-то раз Лиса сказала:

— Пойдем, Ежик, на виноградник! — Пойдем, Лисонька. А сторож? — Эх, ты! Всего-то ты боишься. Я же с тобой! Я двести двадцать хитростей знаю. А ты, Ежик, знаешь хоть одну?

— Только три, да зато надежные.

— Ну, пойдем тогда! — сказала Кумушка Лиса. Пошли. Пришли на виноградник. Начали рвать виноград.

— Ух, и сладко-о-о! — сказала Лиса. -Иди, Ежик, иди, братик! Дальше слаще виноградик!

— И тут сладко, Кумушка!

— Идем, идем дальше! Смотри, какой он там желтый! Подожди-ка, я и красного попробую! А дух-то, дух!

— Не успела договорить Лиса — щелк! — в капкан угодила.

— Ой, мамочки, вот беда-то! — захныкала Кумушка. — Прошу тебя, Ежик! Ты мне брат, ты мне сестрица! Посоветуй какую-нибудь хитрость!

— Что ты говоришь, Лисонька! От меня хитрости ждешь? Ты же сама их двести двадцать знаешь. А я только три.

— Ах, много я их знала. Ежик! Да только как капкан захлопнулся, все из головы вылетели. Ты мне подскажи хоть одну!

— Ладно, — сказал Ежик. — Когда придет сторож, ты прикинься паинькой. Начни к нему ластиться, хвостом вертеть. Он тебя примет за прирученную. Не убьет. А потом ты убежишь. Ну, до свидания! Я тебя в лесу жду.

Убежал Ежик. Пришел сторож. Увидел Кумушку и сказал:

— Ага! Попалась ты мне. Кумушка. Но Лисонька завертела хвостом. Начала увиваться вокруг него.

— Наверно, прирученная! — подумал сторож. Отвел он Лису к своему домику, привязал к дереву. Пошел опять обходить виноградник.

Кумушка Лиса перегрызла веревку и убежала. На другой день Лиса опять сказала Ежику:

— Пойдем, Ежик, за виноградом!

— А капкан, Кумушка?

— Это пустяки, — сказала Лиса. — Я ничего не боюсь. Да и хитрости вспомнила. Двести двадцать! И на меня хватит, и на тебя. Так что пойдем!

— Ладно, пойдем! — сказал Ежик. Пошли. Пришли на виноградник... Только вошли — щелк! — опять Лиса в капкан попалась.

— Ой, Ежик, беда какая! Прошу тебя, посоветуй какую-нибудь хитрость!

— Как же я посоветую, Лисонька? У меня только две остались. А у тебя двести двадцать.

— Опять я их забыла, братец. Ты мне отец, ты мне матушка! Подскажи мне еще одну хитрость!

Сжалился Ежик. Сказал:

— Как придет сторож, притворись мертвой. Он тебя ударит, ногой пихнет, да и отбросит в сторону. Тогда и уноси ноги!

Убежал Ежик. Пришел сторож. Увидел Лису, сказал:

— Опять ты, Лисонька, попалась! Теперь уж я тебя проучу!

Пихнул ее ногой — не двигается. Ударил — не шелохнется.

— Сдохла, -решил про себя сторож и отнес Лису в деревню.

Пришел домой. Кричит:

— Выйди-ка, жена! Принес я тебе шкуру на кожух! Оставил он Лису на колоде, на которой дрова рубят, а сам пошел за ножом, чтобы шкуру снять. А жена вышла на двор. Смотрит сюда, смотрит туда — нет никакой шкуры. Вышел и сторож. Начал нож точить.

— Ты что ж, муженек, — говорит жена, — шутишь? Где же твоя шкура?

— На колоде!

— Нету ее.

Посмотрел сторож. Нет Кумушки Лисы!

— Ах, Лиса! Опять убежала! Ну, подожди, попадешь ты мне еще в руки!

Не прошло много времени, Лиса опять сказала Ежу:

— Пойдем, Ежик, на виноградник!

— Эх, Лисонька, есть у тебя ум, нет ли? Ты что, капкан забыла?

— Так это когда было! И хитрости я сохранила. Хватит на меня. Хватит и на тебя.

Уговорила Ежика. Пошли за виноградом. Смотрят — виноградник канавой обкопан.

Прыгнула Лиса — перепрыгнула. Прыгнул Ежик и шлеп! — в канаву.

— Пожалуйста, Лисонька, выручи меня! — начал просить Ежик. — Подскажи мне какую-нибудь хитрость!

— Эх, Ежик, много я их знала, да сейчас, когда прыгнула, все из головы выскочили.

— Коли так, конец мне! — говорит Ежик, — отошло мое житьишко! Давай хоть попрощаемся, сестрица! Поцелуемся в губы!

Нагнулась к нему Лиса. Ежик будто поцеловать хотел, а сам вцепился ей в губы. Дернулась Лиса — выхватила Ежика из ямы. А он держится, не отпускает.

Сторож вдали показался. Бросилась Кума Лиса бежать со всех ног. И Ежика на себе тащит.

Добежала до леса. Только там Ежик отпустил её и сказал:

— Прощай, Лисонька! Понял я, какова ты. Не нужны мне твои хитрости. Я-то знаю только три, да зато надёжные.

Хитрый петух

Растопырил крылья хитрый петух, вскочил на плетень и ну кукарекать во все горло. Из ближней рощицы выбежала кума лиса.

— Добрый день! — кричит. — Услыхала я, как ты кукарекаешь, вот и прибежала. Ну и хорошо же ты поешь! Вот не знаю только, умеешь ли ты петь, как пел твой батька.

— А как мой батька пел?

— Вскочит, бывало, на плетень, да и стоит на одной ноге, а другую подожмет. Закроет один глаз и кукарекает. Вот был певец так певец!

— И я так умею!

Поджал петух ногу, закрыл один глаз и кукарекает.

— А можешь ты, стоя на одной ноге, закрыть оба глаза и все-таки петь? — спрашивает лиса.

— Могу! — крикнул петух.

Но не успел он закрыть оба глаза, как лиса подскочила и — хвать петуха!

Унесла его лиса в лес, придавила лапами и уже приготовилась кушать.

— Эх, — вздохнул петух, — было время, матушка твоя не так делала.

— А как она делала? — спрашивает лиса.

— У матушки твоей был такой обычай: бывало, поймает петуха да перед тем, как его скушать, прочтет молитву. Набожная была лисица, богомольная. Подумала, подумала лиса и решила: надо, мол, и мне помолиться. Сложила передние лапы, закрыла глаза, стала молитву шептать. А петух того и ждал. Как только лиса отдернула лапы, он взлетел — да скок на ближнее дерево!

— Чтоб тебя громом убило! — взвизгнула лиса. — Меня, лису, перехитрил!

И, голодная, поплелась восвояси.

Ёж-иглокож, кротиха и лисица

Шёл как-то раз ёж-иглокож по полю, увидел кротовую кочку. Слышит — кротиха под землей роется. Позвал ёж-иглокож кротиху:

— Вылезай, кума, давай побеседуем.

Вылезла кротиха, вся землёй обсыпана, побежала к ежу на беседу.

— Поглядел я, — говорит ёж-иглокож, — какая ты работница, и задумал одно дело.

— Что же ты задумал? — спрашивает кротиха.

— Хорошее дело. Да только не знаю, согласишься ты на него или нет.

— Если будет хорошо для нас обоих, почему не согласиться? — молвит кротиха.

— Давай работать вместе, — говорит ёж-иглокож. — Ты распашешь поле, я его пробороню и засею. А пшеницу разделим поровну.

— Согласна, ежок-куманек. Будем работать вдвоем, дело у нас на лад пойдет. Я умею пахать, а боронить не умею — ведь игл у меня нету. А у тебя иглы есть, зато нет у тебя таких крепких ног и когтей, как у меня. Друг без дружки мы не работники, а станем работать вместе да все поровну делить, вот нам и будет хорошо.

— Ну значит, столковались, — говорит ёж-иглокож. — А теперь поплюй себе на лапы и начинай.

Принялась кротиха за работу. Пахала день, пахала другой, вспахала поле. Дошел черед и до ежа. Свернулся он клубком и покатился по пашне. День катался, два катался, проборонил пашню своими острыми иглами и посеял пшеницу.

Год выдался урожайный. Буйная взошла пшеница, заколосилась тяжелыми колосьями, ядреным зерном налилась — любо-дорого поглядеть.

Пришла пора снимать урожай. Сжали пшеницу, обмолотили, начали делить.

Взял ёж-иглокож меру, насыпал в нее пшеницы вровень с краями и говорит:

— Это мне!

Потом насыпал меру до половины и подает кротихе:

— А это тебе!

— Почему ж ты себе берешь полную меру, а мне даешь половину? — спрашивает кротиха.

— Потому что моя работа потяжелее твоей, — отвечает ёж-иглокож. — Я пашню боронил, все иглы свои обломил — ни одной целой не осталось.

— А я пахала, все когти переломала, — спорит кротиха. — Уж если судить по справедливости, так мне причитается побольше твоего.

Слово за слово, поругались кротиха с ежом, подрались, друг дружке в глотку вцепились.

На ту пору проходила мимо кума лиса. Услышала шум и прибежала посмотреть на драку. Развела лиса драчунов, села решать их спор. Сама судит, сама на пшеничку поглядывает.

Ёж-иглокож стал рассказывать лисе, сколько мук он претерпел, пока боронил пашню, а кротиха показала свои когти — все поломанные.

Выслушала их лиса, усмехнулась лукаво себе в усы и говорит:

— Вижу я, оба вы хорошо поработали. И чтобы никого не обидеть, стану я вас судить праведным судом. Как присужу, так и будет. Согласны?

— Согласны, — отвечают ёж-иглокож и кротиха.

— Вижу я, — говорит хитрая лисица, — что вы намолотили десять мер пшеницы, а солома — не в счёт. Солому пусть возьмёт ёжка-иглокожка, чтоб ему полегчало немножко. Он, бедняга, совсем изморился, иглы свои переломал. Постелет себе соломки и будет спать на мягком. Кротичке причитается одна мерка пшенички. А для лисицы-сестрицы останется девять мер пшеницы — молоть на мельнице-водянице. Вот я вас и рассудила по правде!

Слушает ёж-иглокож лису, а сам думает: «Да, вот правда так правда! Прямая, как веревка в мешке».

Ушла хитрая лисица с полным грузом пшеницы. Тут кротиха и говорит ежу:

— Вот видишь, кум ёж, что вышло из нашей ссоры? Разделили бы мы пшеницу поровну, весь бы год были сыты. А сейчас остались ни при чем.

Вздохнул ёж-иглокож.

— Выходит, что так, — говорит. — Правду сказывают люди: «Двое дерутся — третьему пожива».

Воробей и лиса

Одно время воробей и лиса были закадычными друзьями. Куда лиса бежит, туда и воробей летит.

— Братец воробушек, — говорит как-то раз лиса, — хочешь, давай вместе посеем пшеницу?

— Хочу, кумушка.

Посеяли пшеницу. Выросла она, поспела. Пришла пора убирать урожай. Воробей с лисой начали жать с самого утра. Но вот солнышко припекать стало, — а лиса-то была всем лентяйкам лентяйка, и надумала она схитрить.

— Братец воробушек, — говорит, — ты жни, а я пойду вон на ту горку, буду небо подпирать — боюсь, как бы оно не упало. Упадет небо — поломает нашу хорошую пшеничку.

— Иди, кумушка, — говорит воробей, а сам опять нагнулся — жнет себе да жнет.

Взошла лиса на пригорок. А тут как раз облако выплыло из-за гор. Села лиса, подняла лапы — будто облако подпирает.

Воробей сжал ниву, убрал снопы, подмел гумно и говорит:

— Иди, кумушка, давай молотить.

— Молоти ты, воробушек-братик, а мне и нынче доведётся небо подпирать. Не то оно упадет да и погубит нашу хорошую пшеничку.

Запряг воробей волов, обмолотил пшеницу, провеял и зовет лису:

— Иди, кумушка, будем пшеницу делить.

— Иду! — кричит лиса.

Прибежала. Взяла лиса меру и говорит:

— Вот тебе, воробушек, мера, а мне причитается две меры. Ведь моя работа потяжелее твоей — я небо подпирала. К тому же я тебе старшей сестрой довожусь.

Воробей проглотил обиду, забрал своё зерно и полетел восвояси. Увидела его собака и спрашивает:

— Ты что пригорюнился?

Рассказал ей воробей про своё горе. А собака разгневалась и говорит:

— Веди меня в лисицыну житницу!

Привёл её воробей к житнице. Собака влезла туда и зарылась в зерно.

На другой день собралась лиса на мельницу — пшеницу молоть. Пришла она в свою житницу, стала сгребать зерно, видит — из него собачье ухо торчит. Подумала лиса: это что-то съестное — да и хвать ухо зубами. А собака как выскочит, как бросится на лису — задушила вмиг.