Каждый своё получилЭстонская народная сказка Шел однажды по дороге бедный старик прохожий. А время было уже вечернее, смеркалось. Решил прохожий зайти в ближний дом, попроситься на ночлег. Стукнул в окошко большого дома: — Пустите переночевать! Вышла из дома хозяйка-богачка и давай бранить прохожего, давай кричать на него. — Сейчас, — кричит, — собак с цепи спущу! Узнаешь, какой у меня ночлег! Поди прочь! Пошел прохожий дальше. Увидел бедный, маленький домик, постучался в оконце и сказал: — Эй, хозяева, приютите меня на одну ночку! — Входи, входи! — приветливо отозвалась хозяйка. — Ночуй, только не взыщи: тесно у меня очень. Вошел прохожий в дом и видит: бедно в доме, ребятишек много, рубашонки на всех рваные. — Почему же это у тебя ребята в таких лохмотьях ходят? — спрашивает прохожий. — Почему ты им новые рубашки не сошьешь? — Куда там! — отвечает женщина. — Муж у меня умер, одна я ребят ращу, где уж мне им новые рубашки шить!.. У нас и на хлеб денег нет. Выслушал ее прохожий, ни слова в ответ не сказал. А хозяйка собрала на стол ужин и стала звать прохожего. — Садись, поешь с нами! — Нет, — отвечает прохожий, — не хочу. Сыт я, недавно поел. Развязал он свою сумку, достал все, что было съестного, и сам угостил ребят. А потом улегся и заснул. Рано утром старик проснулся, поблагодарил хозяйку за ночлег и сказал на прощанье: — Все, что ты начнешь делать с утра, будешь делать до вечера! Не поняла женщина слов прохожего и внимания на них не обратила. Проводила она старика до калитки, вернулась домой и подумала: «Ну, если даже этот бедняк говорит, что мои дети оборвыши, то что же могут сказать другие!» И решила она сшить из остатков полотна, которое у нее было, хоть одну рубашку. Отправилась к богатой соседке и попросила у нее аршин, чтобы вымерить полотно: хватит ли его хоть на одну рубашку? Возвратилась бедная женщина от соседки и тотчас же отправилась в кладовую. Взяла с полки кусок полотна и стала его мерить. Она мерит, а кусок все длиннее становится, все конца не видно... Целый день мерила и только поздно вечером домерила до конца. Ну, теперь и ей самой и всем ее ребятам на всю жизнь хватит полотна для рубашек! «Так вот о чем говорил мне утром прохожий!» — догадалась бедная женщина. Вечером она отнесла аршин богатой соседке и рассказала ей все без утайки, как она по слову прохожего получила полную кладовую полотна. «Ах, зачем я этого прохожего не пустила ночевать!» — подумала богачка и закричала: — Эй, работник! Запряги-ка поскорее лошадь! Скачи вслед за нищим! Во что бы то ни стало привези его сюда! Бедным надо помогать не скупясь! Я всегда это говорила! Работник тотчас же поехал разыскивать старика прохожего. Только на следующий день он нагнал его. Но старик не захотел возвращаться. Загоревал работник и говорит: — Ну, беда мне: не привезу тебя — выгонит меня хозяйка и жалованье не отдаст... — Не горюй, паренек, — отвечает старик, — так и быть, поеду с тобой! Сел в повозку и поехал. А богачка у ворот стоит, ждет не дождется. Встретила старика с поклонами, с улыбками, провела в дом, напоила, накормила, на мягкую постель уложила: — Ложись, дедушка, отдыхай, милый! Прожил старик прохожий у богачки день, прожил другой, прожил третий. Ест, пьет, спит, трубочку курит. Хозяйка его угощает, ласковые слова ему говорит, а сама злится, думает: «И когда только этот старый негодник уберется отсюда!..» А прогнать старика не смеет — боится: прогонишь его, тогда все хлопоты даром пропадут. На четвертый день, к великой ее радости, рано утром прохожий стал собираться в дорогу. Богачка вышла его проводить. Идет старик к воротам, а сам молчит. Вышел за ворота — и опять ни словечка. Не вытерпела и говорит: — Скажи-ка ты, что мне делать сегодня? Посмотрел на нее прохожий и сказал: — Все, что начнешь делать с утра, будешь делать до вечера! Вбежала богачка в дом, схватила аршин, чтобы мерить полотно. Но тут она громко чихнула — так громко, что куры на дворе в испуге разлетелись в стороны. И чихала она весь день, не останавливаясь: — Ап-чхи! Ап-чхи! Ап-чхи! Ни пить, ни есть, ни отвечать на вопросы богачка не могла. Долько и слышно было: — Ап-чхи! Ап-чхи! Ап-чхи! И только когда солнце закатилось и совсем стемнело, перестала она чихать.
|